Совок в Айове
Тот, кто следит за американской политикой, давно заметил этот странный феномен: когда в совершенно ином, построенном на других политических и культурных рельсах иноязычном пространстве, вдруг начинает проступать что-то уж очень родное и знакомое. Известное нам под метким и одновременно аморфным именем совок.
Самым ярким, конечно, является президент Трамп, явление которого стало рифмой к зачитанному до дыр предостережению Мережковского о грядущем хаме. В наших палестинах оно прочитывалось однозначно, как советская власть плюс электрификация, то есть кухарка на троне в окружении вооруженного отряда партии, который не то, что коня Калигулы, а киску, мышку и крыску заставит уважать, как византийского патриарха.
Понятно, что более продвинутые и начитанные предостережение Мережковского вместе с практикой унылой советской жизни вписывали в куда более фундаментальное высказывание Ортеги-и-Гассета о восстании масс. Или иначе — о выходе на сцену нового действующего лица, не обязательно столь карикатурного как герой Булгакова, но все равно для старых действующих лиц – с запахом кухни (если так передать аристократическое удивление тех, кого подвинули).
У Трампа, казалось бы, нет ничего общего с нравами советских общежитий, перепалок в очередях за макулатурными Дюма или горошком к празднику, но его нарушение политического этикета (помимо его утробно правых политических пристрастий, нежно дышащих в сторону диктаторов любого разлива) отчетливо сопровождается знакомой отрыжкой. Без чеснока и жажды опохмела, когда трубы с утра горят, но все равно что-то рабоче-крестьянское. Не в фазе избыточной вежливости, когда от неумения сказать лезет какая-то природная вина, казалось бы, без причины. А в той фазе куража, когда море по колено, и хочется то ли читать стихи о прекрасной даме, то ли помыть сапоги российских солдат в Средиземном или любом другом теплом море. В холодном неохота.
